На службе Богу и Отечеству 22

В этом году наша страна отмечает 80-летний юбилей Победы в Великой Отечественной войне. Об истоках этой победы, о современной армии и воинских традициях, о службе в зоне СВО наш журналист беседует с военным священником Йошкар-Олинской епархии иереем Георгием Колотовым.

Победа – это дар Божий!

– Отец Георгий, обращаясь к архивным документам, на меня произвела большое впечатление послевоенная фотография насельников Псково-Печерского монастыря: на ней все они – с орденами и медалями за боевые заслуги в годы Великой Отечественной войны. Как такое могло быть, ведь считалось, что уже к началу войны в Советском Союзе не было религии как таковой?

– Официально в советском государстве с религией боролись, но не прекращались молитвы бабушек и дедушек за своих детей и внуков. Начавшаяся война как раз и выявила сохраненную веру. Пример тому – архимандрит Алипий (Воронов), который возглавил Псково-Печерский монастырь после войны. Он привел в обитель своих однополчан – примерно 15 человек, прошедших всю войну. Именно на фронтах они обрели ту веру, которая зернышком была вложена в их души. Отец Алипий всегда подчеркивал, что в монастыре – боевое братство. И когда советские власти пытались закрыть обитель, он полушутя-полусерьезно сказал: «У меня бойцы, оружие – мы монастырь просто так не сдадим».

– Видимо, не зря говорят, что на войне не верующих не бывает…

– Да, часто бывало, когда люди, еще совсем недавно призывавшие не верить в Бога, при начавшейся бомбардировке вставали на колени и молились. А после боя признавались: «Ну, братцы, тут жизнь или смерть… Вы только никому не говорите».

И то военное поколение дало нам много подвижников веры и благочестия, которые потом не только в монастырях подвизались, но стали священниками, монахами, просто хорошими семьянинами, воспитавшими своих детей в вере, потому что сами убедились – Бог есть, так как на войне Он спасал неоднократно. И сама Великая Победа – это дар Божий за ту веру, которая осталась в сердцах людей.

Напомню перепись населения 1937 года выявила, что огромное количество людей считают себя верующими. Власти тогда объявили пятилетку безбожия, которая должна была окончательно истребить веру. И Господь попустил войну не только для испытания, но и для очищения, для обретения веры народом, который всегда был богоносцем.

Первые военные священники в России появились еще во времена Петра I. Сначала это были морские капелланы, служившие на кораблях, затем и в сухопутных войсках. К сожалению, во время революции они пострадали первыми, потому что солдаты, которых лишили веры, убивали своих пастырей. Поэтому сегодняшнее военное священство родилось на вере и на мученичестве тех священников военных, которые отдали свою жизнь за Христа.

– Продолжая вспоминать историю, стоит отметить, что русская армия всегда была победоносной, и не только благодаря талантам полководцев.

– Безусловно! Все они имели глубочайшую веру – и Суворов, и Кутузов, и Ушаков, и легендарный Александр Невский.

И в советское время многие полководцы были из глубоко верующих семей, даже из священнических. Они не случайно встали на путь служения Отечеству с погонами на плечах. Примеры этому практически рассыпаны по всей истории нашего Отечества и Великой Отечественной войны в том числе.

Пример тому и моя семья: мой отец, потерявший своего отца на войне, стал офицером. И его родной брат также пошел по этому пути. Думаю, это по молитвам верующих отцов, отдавших свои жизни за Отечество. Затем и мне, уже как внуку тех прославленных воинов, тоже довелось служить в Вооруженных Силах и отдать более 40 лет армии.

Армия как дело жизни

– Будучи сыном советского офицера, что вы вынесли из той жизни, глядя на своего отца, его товарищей?

– Служение Отечеству в то время было, вне всякого сомнения, не за деньги, а за Родину, как говаривал военный священник нашего времени отец Михаил Васильев, герой России, отдавший жизнь на СВО. Тогда служили, действительно, верой и правдой, не думая о наградах, чинах, о том, на сколько лет подписывать контракт. Человек приходил в армию служить Отечеству на всю жизнь. И в лице государства – своему народу. А верующий человек, конечно, служит и Богу.

– Отец Георгий, служба в советской армии не гарантировала больших материальных благ, и вы все же в юности выбрали профессию военного. Почему?

– Вся моя жизнь была связана с военными гарнизонами. С детства я с солдатами: солдатский клуб, казарма, столовая, хлеб, свежевыпеченный в солдатской пекарне. Поверьте, тогда ничего радостнее не было.

И другой судьбы я не представлял – только армия, военное училище. Выбор пал на Ленинградское военное инженерное училище связи. И не пожалел, потому что Питер стал родным городом. Позже я уже приехал туда учиться в духовной академии. Пути Господни неисповедимы. И, думаю, что для меня лично, не полюбив сначала армию, службу, не научившись послушанию – а в армии это дисциплина, невозможно было прийти и к священству.

– А как вы, советский офицер, поняли, что служение Богу для вас самое важное в жизни и должно стать основным?

– Думаю, по молитвам моих бабушек, которые меня воспитывали. Каждое лето я ездил к ним на каникулах, они всегда ходили на кладбище в родительские дни, молились там в храме. У меня это вызывало какое-то благоговейное чувство, так таинственно благодать Божия действовала… И зернышко это проросло, когда стал взрослым человеком.

 Как говорит старец Порфирий, здесь не должно быть никакого насилия, все должно быть с любовью, тихо, без лишнего напряжения. Вот у меня так и происходило: постепенно начал читать духовную литературу, к сожалению, не всегда православную, так как ее было мало в 90-е годы. Но затем родной отец, который всю жизнь был политработником, сказал, что у нас есть своя, православная вера. И с его благословения, я взял впервые книгу по православию, и понял – вот то, что я искал.

И когда я, завершив военную службу, вышел в отставку, то принял священнический сан, отслужил 10 лет на приходе, а ныне вот уже 14 лет являюсь служу штатным военным священником в нашей ракетной дивизии.

Военный священник

– Отец Георгий, чем отличается, на ваш взгляд, служба священника на приходе и в воинской части?

– Отличается кардинально! Потому что на приходе мы ждем, когда люди придут к нам, а в армии идем сами. Там люди заняты боевой подготовкой, боевой учебой, поэтому нужно находить время, чтобы встретиться с ними, пообщаться. Это и учения, и какое-то небольшое свободное время, и, конечно, воскресные дни, когда у солдат немного попозже подъем, и, значит, есть время для утренней службы. Начинаем мы Литургию пораньше, чтобы к завтраку ребята могли уже исповедоваться-причаститься. Мы стараемся их, как деток, не будить рано, поэтому они приходят после подьема, ко второй половине службы, уже выспавшись и приведя себя в порядок.

Нам важно, чтобы они понимали, богослужение – это благодарение Бога за все и это покаяние перед Богом, потому что настоящая благодарность идет из покаянного сердца. И достичь этого можно лишь милостью Божией.

– А что для вас главное, как для военного священника?

- Самое главное – это любить армию и любить Бога. Если это соединяется в военном священнике, то он может исполнять задачи, которые перед ним ставит Господь: с любовью воздействовать на тех людей, с которыми он вместе трудится, с которыми служит каждый день, потому что перевоспитание или воспитание взрослых людей – это процесс, который возможен только через любовь к ним, через мягкое сердечное отношение, понимание их нужд. Только так можно взрастить веру в сердцах этих людей.

– Батюшка, вы сейчас назвали солдат «детками». Вы относитесь к ним, как к детям?

– Ну, конечно, душа каждого человека – ребенок перед Богом. И Господь ждет, когда это чадо обратится к своему Творцу. Поэтому и для Бога, и для нас они – детки. А для меня лично еще и потому, что они мне во внуки годятся.

Удивительно, бывает, приходят новые ребята – в храме у нас они еще не были, я их впервые вижу, а мне их лица уже знакомы, они уже как родные. Вот как действует благодать Божия! И хочется этих ребят как-то порадовать, конфетами угостить – они, как дети, очень любят сладкое. А через такое детское восприятие священника как некоего дедушки, который раздает сладости, начинается их вхождение в храм.

– А это не мешает воинской службе?

– Только помогает, потому что человеку, который всегда находится в напряжении, нужно некое расслабление. Поэтому добрая шутка, шоколадка, улыбка, простое общение, когда в храме их называют по именам, а везде в армии – по фамилиям, приносят ему большое утешение. И он чувствует себя как в родной семье. Поэтому солдат, сам того не осознавая, в храме обретает себя как личность, как верующую душу перед Богом.

– То есть православные воинские традиции в армии сейчас восстанавливаются и живут?

– Да, через воинский храм, через священника, который всегда рядом с солдатами. Это видно невооруженным взглядом. И все офицеры, даже не всегда близкие к вере, видят это благотворное воздействие, поэтому всегда приглашают священника на мероприятия, встречи, бывает, и на беседы с родителями. Регулярно бываем мы и в госпитале, здесь тоже общаемся, исповедуем и причащаем ребят. Поэтому везде и всюду, где бы ни находился солдат, есть место для духовного утешения.

Еще раз подчеркну, воинские традиции без веры не имеют той основы, которую в них закладывали наши предки. Это настолько явно, что уже никто не сомневается – когда вера в Бога и любовь к Отечеству соединяются, то мы непобедимы. Это постепенно начинают осознавать и наши современные командиры, особенно участвующие в нынешних боевых действиях.

Сегодня в зоне СВО находятся сотни военных священников. Они участвуют в духовном утешении, окормлении воинов, защищающих рубежи нашего Отечества. Здесь не только штатное военное духовенство, но и священники с приходов. Из нашей епархии уже два священника вернулись, отработав в зоне специальной операции, и еще двое находятся сейчас на фронте.

Служение на линии фронта

– Батюшка, вы ведь тоже были в зоне СВО и лишь недавно вернулись оттуда?

– Да, мне, как штатному военному священнику, тоже случилось там побывать, потрудиться, духовно укрепить наших ребят, утешить, помочь выпустить пар.

Два месяца я отработал в Белгородской области, где находятся некоторые воинские части, в том числе там служат и наши земляки. Там не только мобилизованные, но и заключившие ранее контракт, поэтому они служат на штатной основе. Со многими мы общались здесь, в мирной жизни, а потом встретились там. Замечу, встречи были очень радостными, утешительными, потому что люди там находятся уже довольно приличный срок, дома бывая лишь в краткосрочных отпусках. Понятно, что этого недостаточно. Поэтому и в зоне боевых действий, как и вообще в армии, нужен человек, который находился бы рядом, мог утешить, успокоить, умиротворить, решить какие-то внутренние проблемы, исповедовать, причастить, окропить святой водой. Там это очень востребовано.

– Расскажите немного о службе в зоне СВО.

– Для меня эти два месяца пролетели очень быстро. Признаться, там даже не приходилось служить в полном священническом облачении – только епитрахиль, поручи защитного цвета, плюс бронежилет, шлем, ну и все необходимое для службы. И так причащать, исповедовать ребят в любом месте, где бы они ни находились – или в тыловом районе, или на передовой. Каждый день поездки в разные места. Иногда приходилось ночевать на месте, с ребятами в одних блиндажах, обедать – в одной трапезной. Конечно, это все объединяет, соединяет.

Службы проходили или под землей в блиндажах, столовых, или под открытым небом в каких-то тыловых местах, где есть возможность. Молитвенные комнаты есть, но не везде, чаще – просто открытые молитвенные уголки. В общем, для общения выбирали безопасные места. Иногда проходили коллективные беседы, мы встречали новое пополнение…

Мне повезло в том плане, что я был в том месте уже пятым священником, то есть до меня четыре человека поработали. Соответственно, военнослужащие уже знали, кто такой священник, как с ним общаться, какие у него требования к людям, какое утешение им ожидать и чего в целом ждать от священника.

Конечно, у каждого батюшки свои особенности, кто-то моложе, а кто-то старше. Мне, как человеку постарше, уже легче было общаться с молодыми командирами. Довелось поработать и со старшими офицерами: их исповедовать, причащать и даже венчать – когда к одному офицеру на несколько дней приехала супруга. Они прожили 25 лет и захотели именно в этих условиях повенчаться, понимая, что у каждого из нас впереди неизвестность. Мы нашли подходящее место, и таинство совершилось, слава Богу. Уверен, это удивительное событие останется в их сердцах на всю жизнь.

– Отец Георгий, а отличаются ли военнослужащие, с которыми вы работаете здесь, в дивизии, от тех, которые служат там?

– Да, конечно! Здесь больше внимания придается внешнему порядку, чистоте. Там этого меньше. Вообще все мелочное отходит на второй план. Воинские коллективы – более спаянные, потому что приходится находиться в подземных блиндажах, в замкнутом пространстве, очень длительное время. В некоторых местах вообще нельзя выйти на поверхность, потому что сразу прилетают вражеские «птички».

Ограничения во всем, и прежде всего полное отсутствие личной свободы, накладывают свой отпечаток. С одной стороны, в этом есть некоторые плюсы: человек, который смиряется со всеми обстоятельствами, получает особую благодать Божию, которой здесь на гражданке или в мирное время даже в армии очень трудно достичь, нужны какие-то особые подвиги поста, молитвы. А там требуется только принять все как от руки Божией, и благодать дается такая, которую здесь практически не испытываешь!

Этому нас и учит православная вера – нужно принимать все обстоятельства жизни без ропота и принимать окружающих людей такими, какие они есть, со всеми недостатками и особенностями характера.

– Но это ведь так сложно!

– Да. Поэтому здесь работают и военные психологи, и замполиты, а не только священники. Наверное, в самом начале были какие-то притирки, сложные моменты, но сейчас этого уже нет. Ребята в подразделениях стали дружной командой, потому что жизнь и смерть рядом: вот сегодня ты общаешься с этим парнем, он твой друг, товарищ, а завтра он может быть убит, и придется провожать его в вечность. Поэтому начинают ценить друг друга.

Понимаете, таких условий, как сейчас там, не было даже на Великой Отечественной войне: каждый человек находится под прицелом! И любой военнослужащий, находясь в боевой обстановке, понимает: он виден с неба… Когда нас видит Господь – хорошо, но нас видит противник, запуская дроны, нацеленные на каждого конкретного солдата. Поэтому человеческая жизнь здесь приобретает большую цену, и каждый чувствует собственную ответственность за действия по защите Отечества.

Война – это работа. Она и тяжелая, и грязная в прямом и переносном смысле. Там грязь несусветная, потому что кругом чернозем, и любой дождик превращает почву в такое месиво, что даже грузовые машины вязнут, и их бросают по дороге. А что уж говорить о человеке в боевых условиях… Вот здесь и учатся и терпению, и смирению, и благодарению Бога. Где, как не здесь, и помолиться! И молитва здесь, пусть и звучит кратко: «Господи, помилуй. Господи, благослови!», но она доходит до Бога, потому что человеку больше не на кого надеяться. Часто бывают такие ситуации, когда только милость Божия спасает. И это чувствуешь там на каждом шагу – и рождается вера!

– Так что же, там все верующие? Или начинают верить, побывав в первом бою?

– Я работал там с людьми, которые уже год воюют, они не новички – это другой коллектив и другое восприятие жизни. А вера… Мужчина не говорит о вере так открыто, как например женщина проявляет свои эмоции или чувства, поэтому часто это сокрыто у него в глубине сердца. Но приходилось общаться с ребятами, которые себя позиционировали склонными к язычеству, а утром вставали и говорили: «Ну, что, батюшка, пошли!» – «Куда?» – «Исповедоваться и причащаться».

То есть там, чтобы раскрылась душа человеческая, нужно все принимать спокойно, невозмущенно, простым сердцем, потому что насилия никто не любит и не хочет, чтобы его заставляли что-то делать. И поэтому нужно терпение и «пождание», как раньше говорили святые отцы, то есть ждать, когда человек сам созреет.

А внутренне там, конечно, рождается вера, постепенно зреет, хотя внешне часто это не проявляется. Но думаю, процесс идет, вернутся ребята уже другими. Они сами об этом говорят: «Мы уже другими вернемся, по-другому будем смотреть на мир и жизнь, и те события, которым раньше придавали огромное значение, теперь кажутся нам мелкими и ничтожными». А главным является любовь и поддержка близких.

– Наверняка это особенно проявляется после краткосрочных отпусков?

–  В отпусках в первую неделю ребята успевают порешать какие-то бытовые вопросы, во вторую – посетить родителей, если они недалеко. И возвращаются ребята, не успев толком понять, где они были, что происходило. Поэтому отпуск – это просто краткая смена обстановки и возможность чуток поспать спокойно, без обстрелов. Ведь на войне нет спокойного сна: постоянно канонада, блиндаж трясется от взрывов, все содрогается. Там автомат постоянно под рукой. Пьем спокойно чай, вдруг в двух шагах начинается стрельба: прилетела «птичка» – ребята тут же хватают автоматы, начинают стрелять по ней…

То есть там постоянно нужно быть собранным. И это позволяет человеку научиться быть собранным внутренне, а этого хочет Господь от каждого из нас. Потому что сегодняшнее поколение расслабленно живет. Абсолютно!

– Батюшка, вы сказали, ребята хватают автоматы, а вы?

– А мы молимся и всегда держим, если есть, четочки в руках. Приходилось выходить за «границу», как там говорят, в «серые» зоны, где постоянная опасность прилета, вот там вообще четочки из рук не выпускаешь и молитва Иисусова всегда, а по-другому – никак.

Особенно на передовой: длинные какие-то молитвы там не очень подходящие, молитвослов в руках не будешь держать, идя по лесу по тропе, которая слева и справа заминирована, ну и начинаешь осознавать: да, ничто свое тебя не спасет, ты – в руках Божиих.

Идем на расстоянии 15 метров друг от друга, слушаем небо, останавливаемся каждые 10-15 минут и замираем, чтобы лучше были слышны все звуки. Потом старший беззвучно дает команду – идем дальше. И только так доходим до норы, где скрыты бойцы. Чтобы в нее протиснуться, нужно снять бронежилет, шлем. Узкий лаз: прямой проход, повороты направо, налево (чтобы «птичка» не смогла залететь), и просторный блиндаж, а над головой – шесть метров земли… Кто глубже закопался, тот более живой. Такое там правило.

«Батюшку на руках носят»

– Отец Георгий, вы сказали, что надеялись только на молитву. А на окружающих ребят с оружием? Защищали они вас?

– Конечно, батюшку там на руках носят! Я везде был под охраной. Если сажусь в кабину автомобиля, то в кузове два автоматчика, иногда кто-то шел пешком, чтобы видеть все небо и в случае чего принять на себя удар.

Даже в трапезной вместо одной сосисочки мне клали две, говорили: «Батюшка, это тебе утешение». Несмотря на то, что шел Великий пост, приходилось эту любовь принимать. Вообще, куда бы ни приезжал, сначала приглашали покушать. Отказываться нельзя, поэтому визит начинался с трапезы, а уж только потом – беседы с ребятами. Даже самое лучшее место в блиндаже – поближе к печке – выделяли мне, чтобы можно было получше отдохнуть, поспать. Так что особое отношение к священнику чувствовалось всегда. Причем неважно, какой веры человек, все относились с уважением. И даже нередко подходили, чтобы просто поздороваться, выразить свое расположение.

Знаете, здесь остро чувствуется и ценится боевое братство: ссориться ни с кем нельзя – в одном блиндаже живем. Здесь все всегда вместе – в столовую, в баню… Кстати, воинская баня – такой ритуал серьезный. Провожая меня, бойцы всегда напоминали: «Батюшка, ты должен вернуться к такому-то дню – баня будет. Скажи, чтобы тебя привезли обратно». Конечно, я всегда обещал вернуться.

И это все, немножечко домашнее, и физически дает какое-то расслабление, и духовно – какое-то утешение. Вот и получается, что несмотря на современное оружие, стратегию, неизменным на войне остается потребность в духовности и душевности. Человеческое общение, дружба, фронтовое товарищество там не просто громкие слова. Я думаю, это останется на всю жизнь, потому что там собраны люди со всей нашей огромной России.

«Гуманитарка» по-прежнему нужна

– Батюшка, все время, что идет СВО, российские регионы отправляют самую разную гуманитарную помощь. Она действительно нужна, ведь вы говорили, что там хорошее обеспечение?

– Гуманитарная помощь очень чувствительна. Кругом под столами коробочки: печенье, варенье, сгущенка. Сладкого не хватает везде в армии, а на фронте тем более. Тот же чай, сахар, какие-то простые вещи – постельное белье, подушки, дополнительные одеяла – все очень востребовано. Конечно пригождаются и строительные материалы, которыми оборудуют блиндажи – все хотят, чтобы было уютно и тепло.

Вот сейчас жара начинается – очень пригодятся сменные носки, футболки. Под бронежилетом пот идет ручьем, поэтому у ребят всегда с собой две-три запасных футболочки имеются. Конечно, армия не всегда обеспечивает все такие потребности. Учитывая, что фронт – более тысячи километров, и столько там войск...

– А читают ли на фронте письма, в том числе написанные детьми?

– Письма очень помогают, утешают. В любом блиндаже на стенах – детские рисунки, они как-то успокаивающе, умиротворяюще действуют. Поэтому замполиты всегда специально просят присылать письма и рисунки.

Кстати, постоянно привозят гуманитарную помощь и священники. Повторюсь, это очень востребовано. Бойцов радует и утешает, что их не забыли, что они нужны, что о них помнят не только родные и близкие, но и святейший Патриарх, и военное духовенство, и командование, и все бескорыстные помощники, в том числе и местные жители в районе боевых действий. Они вообще всегда рядом – метров двести проезжаешь от боевых порядков – а там уже мирная жизнь и люди, которые собирают гуманитарную помощь. Они всегда помогут, подскажут, где найти что-то недорого или бесплатно (те же стройматериалы). Поэтому там уже возникают такие тесные связи, братское сердечное общение, несмотря на должности, ранги и звания.

Победа начинается с сердца

– Это же из категории вечных ценностей!

– Да, война привела к тому, что мы обрели друзей там, где и не ожидали, оказались в тех местах, в которых не предполагали быть…

А для меня еще стало значимым то, что я оказался в местах, где один из моих дедушек пропал без вести в 1943-м году… Мы нашли блиндаж времен Великой Отечественной войны, и я сфотографировался возле него – может быть, дедушка там побывал? Кто знает, пути Господни неисповедимы. И пусть мне не довелось обрести там его захоронение, хотя мы проезжали мимо каких-то мемориальных памятников, но не было времени останавливаться, да и небезопасно, но волнительно было чувствовать, что хожу по земле, где ходил родной дедушка.

– Дай Бог, чтобы война скорее закончилась и все вернулись домой живыми и здоровыми!

– Да, в год 80-летия Победы, конечно, все ждут победу. Но победа, прежде всего, должна быть внутри человеческого сердца, победа над страстями, эгоизмом, самолюбием, которые сегодня, к сожалению, есть в современном человеке. И иногда слишком много этого негатива внутри. А там постепенно, как из тюбика зубную пасту, выдавливает Господь из нашей души все нечистое, скверное. И надеемся, душа заполнится вот той благодатью Божией, которая ждет, когда человек освободит в своем сердце место для нее.

– Спасибо большое, батюшка, за такой интересный разговор!